Герье Владимир Иванович (1837–1919) – историк и философ, член-корреспондент Академии Наук (1902), член Общества истории и древностей российских, Русского исторического общества в Санкт-Петербурге, председатель Исторического общества при Московском университете. Занимался изучением философии истории, мифологии, литературы, истории, в том числе истории религии. В 1854 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Во время обучения в университете познакомился с Т. Н. Грановским. В 1862 г. защитил магистерскую диссертацию на тему «Борьба за польский престол в 1733 г.», а в 1868 – докторскую диссертацию «Лейбниц и его век. В 1870 - е гг. – профессор Московского университета по кафедре всеобщей истории. Основатель Высших женских курсов в Москве и Исторического общества при Московском университете, среди членов которого были С. Н. Трубецкой, В. О. Ключевский, М. С. Соловьев. В 1911 г. В. И. Герье был пожалован титул тайного советника. До этого он служил в качестве председателя Московской городской думы, затем стал членом государственного совета. Активно поддерживал деятельность П. А. Столыпина. Похоронен на Пятницком кладбище в Москве.
В сфере его научных интересов лежала не только философия истории, он также читал курсы по истории Реформации, где ставил вопрос о значении и роли католицизма в европейской истории. Особое внимание он уделял развитию идеи теократии на протяжении средневековой истории. Герье трактовал католицизм как «творческое объединяющее начало» средневековой истории, который постепенно превратился определяющий ее фактор. В серии работ Герье дал общую характеристику роли и значения монашества в Средние века. Исследование монашеских орденов способствовало разработке концепции созидательного противоборства «Града Божьего» с «Градом Земным» на протяжении всей средневековой истории. Монашество у Герье ассоциируется с «Градом Божьим», трактуется как воплощение мечты о «первоначальной, райской чистоте», о созидании «Божьего Царства на земле». Вырванное из социального контекста, монашество идеализируется, а его история сводится к изображению «попыток осуществить аскетический идеал в возможном совершенстве».